На остановочной платформе Чертокулич из сумок исчезают продукты, пассажиры не слышат гудка приближающегося поезда, а ворам не сопутствует удача. Местные жители во всём винят старого путейца, который назвал станцию нехорошим именем.

 

– Не сходите вы там – пропадёте! – смеётся кассир Людмила Горелова, когда я прошу у неё билет до Чертокулича. – Не поверите, там странные вещи происходят.

 

– Неужто и впрямь черти воду мутят? – спрашиваю.

– Черти не черти, а только как назвали станцию Чертокуличем, так то человек там заблудится, то вещи пропадают, а то и затмение солнечное на две минуты вне всяких прогнозов наблюдается.

– А откуда же название такое – Чертокулич?

– Да стояли там лет тридцать назад путевые казармы – железнодорожники в них жили во время ремонтов, – объясняет кассир. – И вот как-то сидел путеец Валентин Закалухин вечером с дружками. Ужинали да хохотали. Вдруг в ночи кто-то выть начал. Жутко так, с переливами. Волков там отроду не было, а на собаку не похоже. Закалухин возьми да и скажи: «Чертокулич это воет». Вроде пошутил, а работяги присмирели. Так и пошло по «сарафанному радио» – Чертокулич. Остановочная платформа до этого значилась как 2917-й км, но, когда слух пошёл про неведому зверушку, которая путейцев стращала, решили дать платформе её имя. Назвать назвали, а табличку до сих пор не повесили, говорит Людмила Горелова.

 

И всё-таки я еду на таинственную станцию.

 

Электричка Татарская – Барабинск останавливается на пустынной платформе по моему требованию. Едва успеваю сойти на перрон, как поезд трогается. Вокруг ни души, только несколько дачных домиков метрах в трёхстах. К ним дороги нет. А в другую сторону от платформы вьётся тропинка. Она уходит к огонькам и к тоненьким паутинкам дыма. Через пару километров эта тропинка выводит меня к небольшой деревушке.

 

– Чертокулич деревня называется? – спрашиваю я идущую мне навстречу старушку.

– Да ты что, внучек, Минино это. А до той станции с нехорошим названием мы редко ходим. Её бы вообще убрать, да только это самый удобный путь до Барабинска и Новосибирска. Автобуса-то не дождёшься. Как дошли-то до нас? Не исчезли вещи из сумки? Не заблудились? Никто вслед не смотрел? – спрашивает участливо.

 

– Да как тут заблудиться-то, бабушка? Здесь в вашу деревню тропинка одна, а вслед смотреть некому – никого вокруг.

Та с сомнением качает головой и рассказывает случай, который произошёл с ней в начале зимы.

– Ездили мы с соседкой Галей Никифоровой в Барабинск, за рыбкой вяленой. Так у Гальки из сумки рыба пропала. И две булки хлеба. Только с электрички слезли, она сумку поставила на снег, чтобы платок поправить, глядь, а провианта нету.

 

– Так, может, и рыба, и хлеб ещё в электричке выпали?

– Народ-то у нас честный. Объявление бы в электричке повесили о потере. Но наши потом ездили и никаких объявлений не видали.

 

Если в этой истории пропажу можно списать на ловкую собаку, стащившую рыбку из старушкиной авоськи, то другая, которую мне рассказал ещё один местный житель, явно аномальная.

 

За неделю до Нового года приезжали к Анатолию Костыку два его товарища из Новосибирска. Вышли они на Чертокуличе и заблудились, хотя, как и говорилось, тут только одна тропинка, да и идти до деревушки недалеко. Сам дядя Толя в тот вечер закрутился и встретить друзей не успел, но как идти, разъяснил. А когда уже все сроки прошли, он им на сотовый позвонил. Но телефоны не отвечали, и тогда он решил идти к станции – встречать.

 

– Днём-то туда одному боязно идти, а ночью тем более, – рассказывает Анатолий Иванович. – Мороз стоял сорокаградусный. Слышу чьи-то голоса. Чужие – не моих мужиков. И никого вокруг. Ага, думаю, нормально – Чертокулич разгулялся. Ноги ватные, а деваться некуда. Иду! Камень с души упал, когда своих увидал. Те трясутся от холода и стоят у самой тропинки. «Вы чего, – говорю, – не идёте? Вот же дорога!» А они: «До тебя никакой дороги и не было». Да и деревенских огней тоже.

 

Дома гости Анатолию Ивановичу без всяких обид заявили, что встречаться будут теперь или в Барабинске, или в Новосибирске. А сюда больше – ни ногой.

 

Ещё местные жители говорят, что звёзды над Чертокуличем самые яркие в Сибири, а гул проезжающего мимо поезда почти не слышен.

 

Это действительно так. Запрокинув вверх голову, я стою на маленьком клочке остановки – это всё, что остаётся от платформы зимой. Из перелесков появляется электричка. Её и, правда, совсем не слышно до тех пор, пока резкий звук тормозов не разрывает тишину.

 

– В кои веки здесь человек оказался, – удивляется мне кондукторша. – Неделями никого не подбираем. Ну и как тебе Чертокулич по требованию? Разное рассказывали вам? Ну зато вот эту историю вы точно не слышали.

 

Кондуктор Любовь Березина вспоминает, как однажды тут поезд ограбили. Следили, значит, барабинские бандюги за одним поездом с пиломатериалами – ждали, что в чистом поле притормаживать начнёт, тут они его и оприходуют. А поезд возьми и остановись на Чертокуличе. Пока одни доски с вагонов скидывали, другие их в перелеске складывали-прятали. Награбив, подались подельники к машине – ну чтобы вывезти награбленное. Возвращаются, а досок нет. И вокруг – никого. Как мышка хвостиком смахнула три куба леса.

 

– Так что есть у Чертокулича и положительная сторона, – говорит Людмила Березина. – Хотя последние месяца два о причудах нашей станции ничего не слышно. Но это пока. Морозы были, вот и отсиживается Чертокулич в тепле, в берлоге. Может, из тех досок и сложенной. А только снежок сойдёт, травка появится, люди засуетятся, ездить начнут – проснётся. Так что приезжайте. Только в кассе не забудьте сказать, что вам Чертокулич по требованию.