У каждого из нас есть какие-то свои, идеальные представления о том, как должны происходить те или иные важные вещи. Однако на деле всё всегда происходит, как писал Венедикт Ерофеев, «медленно и неправильно».
А еще точнее сказать: по-дурацки всё происходит.
Вот, скажем, девяносто первый год. Падение коммунистического режима. Торжество свободы. Ну ладно там что на баррикадах вокруг Белого дома пахло сырым пеплом и было, простите за выражение, нассано. Но после-то, после всё должно было бы очень красиво! И я помню страшное даже не разочарование, а какое-то просто отчаяние, когда вместо всеобщего праздника я увидел как толпа с безумными глазами ломает памятник Дзержинскому на Лубянке.
А девяносто третий? Вот победа демократии: из Белого Дома медленно выходят мрачные Хасбулатов и Руцкой. И идут в автобус. И вот сейчас всё изменится, — думаешь ты, — Россия, наконец, воспрянет от этого ада последних двух лет всё как-то устроится… И потом как тот самый памятник Дзержинскому на Лубянке — постыдная, суетливая и какая-то воровская амнистия всем тем, кто был арестован после взятия Белого Дома. Нет, поверьте, я не против амнистии! Я как раз за! Но ведь можно было сделать эту амнистию праздником, а не жульничеством.
И вот 13 октября, в Международный день по уменьшению опасности бедствий, я видел, как воспрял Твиттер. Началось! — писали восторженные противники власти, — Русский медведь наконец-то поднялся! И много, много журналистов немедленно ринулись в гущу событий.
Я так думаю — ведь и у них тоже есть какие-то свои, идеальные представления о том, как должны происходить важные вещи. Красная площадь заполнена радостными людьми с чистыми, светлыми лицами. Везде белые ленты и смешные плакаты. Все улыбаются. На сцене — Ксения Собчак. И в этот момент все видят, как Спасские ворота медленно растворяются, и через высокие створки выходит улыбающийся и смущенный Владимир Владимирович™. И показывает собравшимся: проходите. Я устал, я ухожу. И толпа начинает радостно ликовать.
На хорошо, пусть не выходит Владимир Владимирович™. Пусть умнейшие и тонко чувствующие люди высокотехнологично открывают Спасские ворота снаружи. И Алексей Навальный въезжает в Кремль на белом микроавтобусе «Шевроле Экспресс Эксплорер». А остатки режима бегут.
И вот они, со всеми этими картинами в голове, стоят в Бирюлево, в толпе, перед торговым комплексом «Бирюза». Да какой там торговый комплекс — шалман какой-то. В глухом захолустье. Вокруг бегает реальная гопота в спортивных штанах и бьет стекла. А какие-то женщины в халатах кричат.
«И это вот — революция?» — с ужасом думает адепт протеста и я вспоминаю, что чувствовал, когда ломали Дзержинского.
И это они еще не знали, что вскоре начнется построение баррикад из мусорных баков. Знамя революции на баррикаде из мусорных баков?! Черт, да как же это возможно?!
А ведь впереди еще — овощебаза. Настоящая овощебаза. Куча фур, капуста, петрушка, вот это всё. И революция идет на штурм овощебазы. А по дороге громит арбузный развал и переворачивает «Жигули».
Да ладно там адепты протеста! А вот, допустим, адепты режима. Они ведь тоже на все это смотрят и думают: ну вот, настоящий погром, как в Америке. И ждут свою серию шоу: водометы, резиновые пули, слезоточивый газ. Месилова ждут. А что вместо этого? А вместо этого полицейский начальник заявляет, что им не хватает… мегафонов! Мегафонов, чтобы уговаривать собравшихся разойтись.
«Нет, это не Рио-да-Жанейро», — думаешь ты и выключаешь трансляцию. И смотришь в окно. И мечтаешь.
Какой удивительный день!
В этот день, 13 октября, Колумб впервые высадился на берега Нового света. В этот день во Франции был разгромлен орден тамплиеров, а в Вашингтоне началось строительство Белого Дома. В этот день была впервые опубликована главная книга Зигмунда Фрейда «Толкование сновидений», а возле португальского города Фатима с небес сходила Дева Мария.
Что же в этот день происходило в России? А в России в этот день москвичи бунтовали против овощебазы.
И именно таким этот день останется в нашей истории. С баррикадой из мусорных баков, с разбитыми арбузами возле платформы «Бирюлево-Товарная» и с бритоголовыми придурками в спортивных штанах.
Но я не теряю надежды.
ВЗГЛЯД